Путеводитель по еврейскому Подолу

Мы публикуем главу из книги "Еврейские адреса Киева: Путеводитель по культурно-историческим местам" Михаила Кальницкого, которая только что вышла в издательстве "Дух и литера".

Предлагаемая книга построена как путеводитель по местам, связанным с историей и культурой киевского еврейства. Она рассказывает о жизни горожан, их быте и занятиях. Отдельные разделы посвящены памятным местам и еврейским некрополям. Книга чрезвычайно информативна, снабжена обширным иллюстративным материалом и может представлять интерес для самого широкого круга читателей.
Подол (название происходит от слова «дольний», т.е. нижний) – одна из древнейших исторических местностей Киева, примыкаюшая снизу, со стороны Днепра, к Верхнему городу. Так велось издавна: Верхний город – для князей и дружины, Нижний город – для ремесел и торговли.
Впрочем, еврейское поселение древнего Киева все же, как мы знаем, размещалось у валов «города Ярослава». Однако в более близкие к нам времена, когда в конце XVIII в. возрождалась еврейская община Киева, многие иудеи стремились обосноваться на Подоле. И это понятно: в ту пору именно здесь была сосредоточена деловая жизнь не только Киева, но и всего региона. Центром Подола служит Контрактовая площадь, название которой связано со знаменитыми контрактовыми ярмарками.

Контрактовая ярмарка. С открытки начала ХХ в.
Понятие «контракты» вошло в киевскую жизнь после того, как осенью 1797 г. император Павел I распорядился перенести сюда так называемые контрактовые съезды. Ранее они проходили в волынском местечке Дубно. В те времена, когда торговля не могла воспользоваться ни надежным транспортом, ни экстренной связью, регулярные контрактовые съезды, проводимые раз в год, обеспечивали состоятельным людям всего региона возможность приобщиться к рынку, заключать сделки и договора на будущее. Естественно, помещики и купцы старались не упускать такой возможности, и количество собиравшихся исчислялось десятками тысяч.
В Киеве контрактовые съезды решено было устраивать на Подоле, приурочив к традиционным Сретенским ярмаркам, ежегодно проходившим во второй половине января (самое холодное время года гарантировало надежность санных путей). Таким образом, съезд оказался не только биржевым собранием, но и двухнедельным непрерывным торжищем. Впервые киевляне увидели контрактовую ярмарку 15 января 1798 г. Состоятельным людям из провинциальной глуши хотелось посетить многолюдные Контракты, на других посмотреть и себя показать. Кто на возах, кто в санях, кто в каретах со специальными полозьями, медленно стягивались они в заснеженный Киев, взяв с собою все необходимое на несколько недель. Гостиницы переполнялись, плата за наемные квартиры на Подоле резко подскакивала. По вечерам устраивались балы, маскарады, спектакли, концерты; в афишах значились известные всей Европе имена пианиста Ференца Листа, скрипачей Генрика Венявского и Кароля Липинского, певицы Анджелики Каталани. В разное время Контракты посещали Александр Пушкин и Николай Гоголь, Оноре де Бальзак и Адам Мицкевич, Тарас Шевченко и Николай Костомаров. Процветающая торговля привлекала в Киев новых жителей: уже в 1820 г. историк Максим Берлинский отметил, что «многие из дворян, даже других губерний, находят выгоду и приятность жить в сем городе».
Первые съезды проходили в помещении старинного магистрата (не сохранился). К 1801 г. был возведен специальный корпус – так называемый Старый Контрактовый дом (ул. Покровская, 4; позже он был надстроен, теперь там школа-лицей No 100). Однако через десять лет в результате катастрофического пожара, уничтожившего почти весь Подол, это сооружение пришло в негодность. И тогда в состав общественного городского центра, спроектированного для Киева шотландцем Вильямом Гесте, наряду с новым магистратом и почтовой станцией было включено здание для контрактовых ярмарок. В 1817 г. завершилось строительство Нового Контрактового дома (остальные постройки по проекту Гесте так и не были возведены из-за недостатка у города средств), который и сегодня стоит на углу Контрактовой площади и улицы Межигорской, 1; в его стенах работает Украинская межбанковская валютная биржа.

Бывший Контрактовый дом по ул. Межигорской, 1
Долгое время здесь, можно сказать, бился пульс экономики всего Юго-Западного края Российской империи. Контрактовая ярмарка была для региона рынком, торгово-промышленной выставкой, биржей и даже банком: известно, что в 1830–1840-х гг. банкиры из Бердичева оставляли здесь до миллиона рублей наличными. Суммарная стоимость ежегодно привозимых на ярмарку товаров (в этот же период) превышала два миллиона, а банковские обороты по контрактам составляли около полутора миллионов рублей. Напомним, что население города в те годы едва достигало 40 тыс. жителей.
В толчее контрактовых съездов помещики, желавшие сбыть свою продукцию, как и торговцы, стремившиеся ее скупить на корню, равно нуждались в посредниках – маклерах. Надо ли говорить, что лучше всех с этой функцией справлялись евреи, вникавшие во все тонкости бизнеса. Для многих из них Контракты были поистине страдной порой: за счет куртажа – платы за посредничество – можно было обеспечить себя и семью на год вперед, до следующих Контрактов!
Вблизи Контрактовой площади возник один из общинных еврейских центров города. В 1815 г. здесь, в местности Черная Грязь, был выстроен иудейский молитвенный дом с нижним каменным и верхним деревянным этажом. Название «Черная Грязь» некогда имела Флоровская ул.; участок, принадлежавший еврейской общине, находился неподалеку, по ул. Боричев Ток.
Но вот по указу Николая I (1827) евреев выселили из Киева. Синагога на Подоле была разрушена. Иудеи все же проникали в город на Контракты, но чтобы получить пропуск для временного пребывания в городе, нужно было предпринимать унизительные хлопоты.

Место бывшей синагоги (в центре) в районе ул. Боричев Ток и Черная Грязь. Фото второй половины XIX в.
Неподалеку от Контрактовой площади находился один из тех постоялых дворов, в которых обязаны были останавливаться евреи. В 1851 г. его взяла на откуп чиновница Елизавета Григорьева. Она сдавала за внушительную плату грязные и тесные комнаты. При этом постояльцы были обязаны покупать все необходимые продукты только у нее, а цены она устанавливала совершенно произвольно, и довольно долго никакие жалобы не помогали. Однако в конце концов проверка обнаружила настолько вопиющие злоупотребления, что Григорьеву в 1857-м отстранили от содержания постоялого двора и даже подвергли аресту. В акте осмотра было сказано буквально следующее: «Все вообще комнаты, занимаемые евреями, как номерные, так и общие, в высшей степени неопрятны: на полах грязь, мокрота, сор, стоят полные лохани с нечистотами, от чего воздух постоянно бывает вредный и несносно тяжелый; в кроватях и около оных на стенах и дверях множество клопов, а на потолках и по углам висит паутина с большими пауками... Под кроватями и в каждом углу набросаны кости, редька и огуречная шелуха... каковая нечистота происходит от небрежности содержательницы постоялых дворов Григорьевой». Когда полицейские, осматривавшие помещения, сказали, что в доме грязно, Григорьева отвечала: «Это так и должно быть, евреи не люди, а свиньи»...
Отзвуком той поры стал уникальный поэтический документ. Его автором является известный идишеи ивритоязычный писатель Авраам Бер Готлобер, видный деятель Хаскалы. В 1850 г. Готлобер получил в Житомире свидетельство на право преподавания в раввинских училищах. Несомненно, ему приходилось бывать в Киеве и наблюдать бедствия своих единоверцев; увиденное здесь он отобразил в поэме «Евреи в Киеве». Вот несколько строф из нее (перевод с идиш М. Кальницкого, Б. Хандроса):
Когда здесь жили евреи,
То не было их вернее
Долгу пред всеми сущими
Братьями неимущими.
Мир помнит наверняка,
Сколь щедрой была цдака
От всех еврейских домов
Из Киева для бедняков.
А нынче этого нет,
И радуется еврей,
Добывши в город билет

На столько-то дней и ночей.
Кого без билета найдут –
Кровь из еврея пьют.

Его суровый конвой

Ведет по этапу домой.
Еще вдобавок по шее
Жандарм огреет еврея,
Еще сдерут хабаря
Для пана секретаря...
Можно, впрочем, отметить, что даже в периоды самых жестоких гонений на иудеев в центре Подола неизменно звучал древнееврейский язык. Речь идет об одном из известнейших учебных заведений Киева – Киево-Могилянской академии. Основанная в 1615 г. как школа при православном братстве и Братском Богоявленском монастыре, она со временем повысила свой статус и прославилась далеко за пределами города. Ее становлению и развитию энергично способствовал киевский митрополит XVII в. Петр Могила, и она осталась в истории как Могилянская коллегия, а затем и академия. Здесь получали образование многие выдающиеся деятели своего времени – церковные иерархи и гетманы, философы и врачи, писатели и композиторы. Памятник одному из воспитанников академии – украинскому мыслителю Григорию Сковороде (скульптор Иван Кавалеридзе) – установлен на Контрактовой площади перед старинным академическим корпусом XVIII в.

Братский Богоявленский монастырь с Академией. Фото второй половины ХІХ в.
В 1980-х гг. неподалеку от него воссоздано оригинальное строение, возведенное в середине XVIII столетия еще одним бывшим студентом («спудеем») академии – архитектором Иваном Григоровичем-Барским. Это – ротонда над фонтаном «Самсон». Фонтан получил название от скульптурного изображения знаменитого героя Ветхого Завета, разрывающего пасть льву (при воссоздании была установлена бетонная копия деревянного оригинала 1790-х гг.).
С 1819 г. вместо прежнего учебного заведения с элементами светского образования действовала сугубо клерикальная Киевская духовная академия. Для полноценного христианского образования нужно было изучать и иврит – язык, на котором написаны священные для православия книги. Поэтому в программу входил обязательный курс древнееврейского и библейской истории. Много курсовых и дипломных работ будущих священников было посвящено вопросам, связанным с Ветхим Заветом, с обычаями и правом древнего Израиля и Иудеи, с еврейской филологией.
Учебный процесс проходил в академическом корпусе, выстроенном в стиле классицизма в 1820-е гг. на углу ул. Ильинской и Контрактовой площади. Курс, о котором шла речь, преподавал священник Александр Глаголев. Честнейший человек, убежденный гуманист, он погиб в период сталинского террора, не изменив своей вере. Известно, что отец Александр был привлечен как эксперт в ходе следствия по делу Бейлиса. В заключении Глаголева, сыгравшем известную роль в оправдании обвиняемого, было однозначно сказано, что никакие ритуалы в иудейском вероучении, связанные с пролитием крови, ему не известны.
Жил профессор Александр Глаголев в доме для преподавателей академии на ул. Волошской, 8, на углу Ильинской. Здесь же проходили ранние годы жизни его сына, также священника, Алексея Глаголева. Он был признан «праведником мира», поскольку в период гитлеровской оккупации спас от неминуемой гибели нескольких киевских евреев. Сейчас бывший жилой дом входит в комплекс Национального университет «Киево-Могилянская академия», возродившегося в 1992 г. На стене этого здания (5-го корпуса НаУКМА) со стороны академического подворья в 2002-м установлена мемориальная доска в честь отца и сына Глаголевых.

Мемориальная доска в честь о. Александра и Алексея Глаголевых
В том же корпусе размещаются Центр исследований истории и культуры восточноевропейского еврейства и издательство «Дух и литера», выпустившие в свет за последние годы около 100 книг по иудаике. Центр выступает организатором художественных и историкокультурных выставок – художественное творчество Культур-Лиги (2007), персональные выставки Зиновия Толкачева, Марка Эпштейна, Ольги Рапай-Маркиш, Иосифа Островского и др. В Центре собраны архивы еврейских писателей (Н. Забара, И. Кипнис, М. Талалаевский, М. Пинчевский и др.), графические работы художников, рукописи М. Береговского, семейные архивы. Интересны коллекции дореволюционных фотографий из семейных альбомов, листовки и плакаты еврейских политических партий и общественных организаций, документы, связанные с личной жизнью известных людей. Речь идет о десятках тысяч единиц хранения. В НаУКМА ведется подготовка к созданию магистерской программы по иудаике.
С Киево-Могилянской академией когда-то была связана бурса – общежитие для иногородних «спудеев». Старинная постройка бурсы по нынешней ул. Набережно-Крещатицкой, 27, в XIX в. использовалась для нужд духовного училища, но впоследствии его перевели в новое помещение. Церковные власти решили сдать пустующий учебный корпус в аренду, и этим предложением воспользовались содержатели одного из хедеров. Однако в конце 1913 г. черносотенный «Союз русского народа» высказал претензию: как, мол, можно терпеть, что православная святыня – знаменитая бурса – находится в еврейских руках?! Этот вопрос специально рассматривался на епархиальном съезде. Там, как явствует из документов, было установлено следующее: «1) Здание училища не представляет памятника глубокой старины; 2) святыни в здании нет, т.к. по закрытии училища антиминс передан в консисторию, иконы в соседнюю церковь, а престол и пол бывшей церкви разобраны и сожжены; 3) наемной платы за здание получается 4500 р. от арендатора-еврея, а соискатель-русский предлагал лишь 3000 р.». Материальный фактор победил – помещение осталось за хедером!

Здание по ул. Межигорской, 3/7
После того как часть евреев снова обрела возможность жить в Киеве, для большинства из них была доступна не Подольская, а лишь Плоская полицейская часть (разница между ними будет разъяснена в следующем разделе). Но, несмотря на все сложности, евреям удалось открыть в Подольской части несколько молелен. Одна из них, к примеру, была обустроена в 1912г. практически на самой Контрактовой площади – на втором этаже жилого дома по ул. Межигорской, 3/7. Ее основала община евреев – участников русско-японской войны. Любопытно отметить, что в этом доме на исходе позапрошлого века жил ремесленник Хаим (Ефим) Фридлянд, мастер на все руки; его "бизнес" состоял в производстве и продаже обувных заготовок. В доме на Подоле у Фридлянда родились два сына. Один из них Михаил Кольцов стал известнейшим журналистом советской поры (в 1938 г. был арестован, а затем убит). Второй Борис Ефимов художник-карикатурист и автор мемуаров; его жизненный путь, начавшийся в доме на Межигорской, длился 108 лет!

К рассказу о Контрактовой площади можно еще добавить, что на углу ул. Межигорской и бывшей Набережно-Никольской (ныне ул. Григория Сковороды) когда-то была усадьба киевских старожилов Киселевских, кооторую затем приобрел крупный торговец мануфактурой, купец Исаак Шварцман. Помощь в делах ему оказывал его сын Лев Шестов.
В гостеприимном доме Шварцманов киевская интеллигенция постоянно общалась с приезжими гостями. Среднее образование будущий философ получил в 3-й мужской (Подольской) гимназии, которая с 1878 г. размещалась на Контрактовой пл., 8 (ныне – районный Дом детского творчества).
В 1910-х гг. в усадьбе Шварцманов был открыт молитвенный дом еврейской общины «Мория». Его деятельность продолжалась и в советские годы, но в мае 1922-го он попал в «черный список» карательных органов – там состоялась нелегальная сионистская конференция, участников которой здесь же, на месте, арестовали. Спустя два года молитвенный дом был закрыт, а его помещение отобрали под клуб союза "Пищевкус".

Письмо Губликвидкома в отдел недвижимых имуществ о закрытии молитвенного дома «Мория», 1924 г.

Детский музыкальный театр на Контрактовой пл.
К сожалению, застройка усадьбы не сохранилась. В начале 1930-х гг. на этом месте построили в стиле конструктивизма новый клуб пищевиков (архитектор Николай Шехонин) – теперь здесь Детский музыкальный театр. Уже в 1990-е гг. в его зале не раз проходили собрания возрожденной еврейской общины Киева.
Ликвидация черты оседлости привела к значительному росту еврейского населения Подола. Здесь возникали новые культурные очаги для евреев. Так, в 1919 г. в доме по ул. Спасской, 8 действовало Подольское отделение организации Культур-Лига. При отделении имелась и библиотека литературы на идиш.

Бывший особняк Т. Апштейна по ул. Спасской, 12
Иную общественную функцию выполнял при советской власти расположенный на той же улице особняк No 12, построенный в 1910-х гг. для конторы крупного торговца металлоизделиями Тевье Апштейна (архитектор Валериан Рыков; на фасаде до сих пор сохранились лепные изображения металлических балок, цепей и т.п.). Дом использовался как комсомольский комитет и клуб. Отсюда летом 1919-го отряд молодых революционеров двинулся на подавление крестьянского восстания под Триполье. Бoльшая часть отряда была истреблена (в числе погибших – лидер киевских комсомольцев Михаил Ратманский и сын известного художника Абрама Маневича), а советская пропаганда с тех пор неизменно прославляла «героев Триполья». Особняк ныне занимает городское учреждение по охране исторического наследия.

Дом по ул. Андреевской, 2/12. Проект фасада. 1902 г.
Один из самых больших молитвенных домов Подола располагался в свое время в усадьбе Лаврентия Килесо (дом No 2/12) на углу ул. Андреевской и Боричева Тока. В 1902 г. здесь построили кирпичное трехэтажное здание, 2-й и 3-й этажи которого сразу же были наняты под еврейский молитвенный дом «Ашкеназим», а с 1921-го в тех же стенах находилась еще одна молельня – «Хейрус». Но в 1929 г. все иудейские молитвенные учреждения в этом доме закрыли, а их помещения в разное время использовались как квартиры, Экономический институт, ювелирное предприятие. Теперь в полностью реконструированном здании разместился банк.

Здание по ул. Андреевской, 2/12 после реконструкции
В доме по нынешней ул. Петра Сагайдачного, 14 (угол Андреевской) жил киевский раввин Евсей Цуккерман, сыгравший важную роль в становлении еврейской общины города, которой руководил более 35 лет. Некоторое время Цуккерман входил в состав гласных (депутатов) городской думы. Его неизменно привлекали к осуществлению важных общинных проектов. Шолом-Алейхем колоритно описал Цуккермана в автобиографическом произведении «С ярмарки»:
«Посетитель разглядывает киевского казенного раввина и сравнивает его с раввинами в маленьких местечках, которых ему приходилось встречать. Перед ним проходит целая вереница казенных раввинов, один из них плешивый. Все это замухрышки, маленькие люди. В сравнении с ними казенный раввин – величина. Они дикари против него, карлики. Киевский раввин – богатырь и хорош собой. Один только недостаток – он рыжий и, кроме того, тяжеловат на подъем: говорит не спеша, делает все медленно и думает медленно – человек без нервов».
Даже уйдя в 1898 г. в отставку с должности казенного раввина, Евсей Абрамович оставался авторитетным лидером общины. Его и впредь избирали в различные представительства и комиссии для решения еврейских проблем.
На Подоле есть и адреса, связанные с видными евреями-предпринимателями. Так, здание по ул. Петра Сагайдачного, 12 некогда принадлежало крупному бизнесмену Давиду Марголину. Здесь же была контора общества Днепровского пароходства, директором-распорядителем которого он состоял.

С 1858 г. действовало Общество пароходства по Днепру и его притокам с правлением в Киеве, лидировавшее на рынке водных перевозок. Но в 1888-м у него появились серьезные конкуренты, назвавшие себя Вторым пароходным обществом. Их речной флот численностью несколько уступал первому Обществу, зато по грузоподъемности отдельные суда превосходили пароходы соперников. Одним из основателей и директором-распорядителем новой фирмы был Давид Марголин, прежде лет двадцать состоявший агентом первого Общества.
Началась ожесточенная борьба за клиентов. Поначалу каждая из сторон надеялась победить конкурентов и самостоятельно осуществлять перевозки. Но затем две фирмы пришли к резонному выводу: не лучше ли объединить усилия на взаимовыгодных началах? Начались переговоры. Компромиссной для обеих сторон фигурой оказался Марголин, сумевший сгладить все острые углы. Он оставался руководителем Второго общества, а Первое в 1891 году назначило его своим уполномоченным. Вскоре общества перешли под общее управление и в дальнейшем стали приобретать новые корабли вскладчину.
Однако, даже объединившись, пароходчики не стали монополистами. Ведь по днепровскому фарватеру ходили еще и частные пароходы. Снова закипела конкурентная борьба. Киевский старожил, журналист и адвокат Сергей Ярон вспоминал:
«Плата за проезд была сведена до минимума; так, за проезд от Киева до Кременчуга брали 20 к., но когда соединенное общество назначило ту же плату, то частные пароходовладельцы, кроме билета, давали за те же 20 к. каждому пассажиру еще и по булке, чем, конечно, отвлекали от соединенного общества массу пассажиров. Кончилось тем, что соединенное общество нашло нужным заарендовать частные пароходы, видя в этом единственный способ избавиться от убыточной для него конкуренции».

Пароходы на Днепре. С открытки начала ХХ в.
По сведениям столетней давности, Соединенные общества ежегодно перевозили по 9 линиям своих водных магистралей до двух миллионов пассажиров и свыше четырех миллионов пудов груза. За 1905 г. валовой доход предприятия составил ориентировочно 1,4 млн руб. И всем этим руководил талантливый менеджер Давид Марголин.

Церковь Св. Елизаветы и училище на Трухановом острове. Фото 1910-х гг.
Многие рабочие пароходства жили на Трухановом острове в поселке близ пароходных мастерских (сожжен нацистами осенью 1943г.), где Марголин финансировал строительство училища и православной церкви св. Елизаветы (не сохранились). Имя этого выдающегося деятеля киевского еврейства еще не раз появится на страницах нашего путеводителя.
Крупным производственным комплексом в районе нынешней Почтовой площади было основное мукомольное предприятие Киева – мельница акционерного общества «Лазарь Бродский». В 1870 г. действовавшую тут мельницу еще сравнительно скромных масштабов купил отец Лазаря, Израиль Бродский. Одно время кассиром при мельнице служил известный еврейский поэт Иегалел (Иегуда Левин). Однажды в его скромную контору наведался поклонник поэта, юный литератор Шолом Рабинович, будущий Шолом-Алейхем. Он ждал от именитого мастера пера поддержки и напутствия, однако Иегалел отнесся к нему с холодным равнодушием. Шолом-Алейхем потом рассказывал:
«Несколько лет спустя, когда наивный почитатель сам стал писателем, и не только писателем, но и редактором ежегодника («Еврейская народная библиотека»), и поэт Иегалел принес ему фельетон – его бывший почитатель и нынешний редактор Шолом-Алейхем напомнил ему их первую встречу и  Особенного развития предприятие достигло под руководством Бродского-сына, виднейшего киевского сахарозаводчика и филантропа. Правда, в 1891-м здесь случился пожар, в результате которого здание мельницы сгорело. И тогда Лазарь Бродский, его брат Лев, зять Юлий Дрейфус-Бродский, а также князь Вячеслав Тенишев основали акционерное «Общество Киевской паровой мукомольной мельницы» с основным капиталом в 1,5 млн руб. После смерти главного основателя в 1904 г. общество стало носить его имя. Еще один пожар (в 1906-м) вынудил акционеров построить новый громадный кирпичный элеватор, уцелевший до нашего времени.

Мельница акционерного общества «Лазарь Бродский». С открытки начала ХХ в.
По данным за 1914–1915 гг.,годовая производительность Киевской паровой мукомольной мельницы акционерного общества «Лазарь Бродский» составляла 3 млн пуд. На мельнице, оборудованной паровым и тремя дизельными двигателями общей мощностью 1750 л.с., работало 185 человек. Со стороны Игоревского переулка к территории мельницы подходил специальный рельсовый путь.
Правда, производственные отношения на предприятии соответствовали тогдашним социальным стандартам. Грузчикам, работавшим здесь, приходилось несладко. Платили им по 75 копеек в день. За эти деньги они должны были двенадцать часов таскать пятипудовые мешки. В воздухе стояла неимоверная пыль. Деревянные мостки под ногами то и дело ломались, люди падали, калечились. А рядом стояли надсмотрщики и чуть что поливали рабочих грязной руганью, доходило и до побоев.

Анонимная жалоба на якобы незаконную застройку мельницы Бродского, 1903 г.
И вот один молодой грузчик не выдержал. Он сагитировал нескольких товарищей подать в администрацию мельницы официальный протест против грубого обращения и ненадлежащих условий труда. Но протест ни к чему хорошему не привел. Зачинщика попросту выбросили на улицу. Его собратья невесело шутили: «Вот видишь, хозяина зовут Лазарь и тебя зовут Лазарь. Пошел бы ты к нему и сказал: как же это ты, Лазарь, уволил Лазаря, нехорошо, мол. Глядишь, он устыдится и восстановит тебя, да еще с прибавкой». Молодого грузчика звали... Лазарь Каганович.
Предприятие работало до конца Гражданской войны. Затем, в 1920-м, главное здание и ряд других построек были уничтожены новым пожаром. С этого времени мельница утратила свое значение. Бывший элеватор в конце концов был приспособлен под книгохранилище нынешней Парламентской библиотеки. Рядом с ним недавно возвели громадное строение гостиницы, зрительно «задавившее» элеватор. И все же для многих киевлян он по-прежнему служит одним из символов Подола, и называют его не иначе как «мельница Бродского».