Не понимая из Москвы

Заметки Андрея Левкина

Это стопроцентно непонятная тема, «украинская политология». Потому что в России дисциплина находится в некотором упадке — в связи с проблемой, хм, субъектности. То есть - что именно надо политологически оценивать и куда должны отправляться результаты? На эту тему можно рассуждать, но речь не о России. Тем более, что украинская политология с виду поживее и, значит, можно перенять опыт.

Хотя бы потому, что имеется все та же субъектность в виде все-таки разнных политсил. И, соответственно, того, что в России называется «повесткой». Да-да, мы тут знаем, что имеются победоносные успехи ПР, которая выстроила толстую вертикаль власти и накрыла ее тенью все политическое, но — с рудиментами предыдущего положения дел быстро не справишься. Все-таки возникают темы, которые обсуждаются.

А непонятно примерно все то же: что за виды политологии существуют, какие действия осуществляют, влияя при этом на кого? Самое простое — смотреть по типам: тактическая политология, тактически-стратегическая и стратегическая. Теперь будут примеры, сопровождаемые уместными вопросами.

Первое. Тактическая политология. Это понятная штука: например, обычные перед выборами рассуждения о том, у какой политсилы какие шансы, кто за счет чего может эти шансы повысить или наоборот. Также речь может не предвыборной активности, но тоже на тему роста или упадка влияния политиков. Тут же вопросы актуального состояния политсил и т.п. Но есть нюанс: речь может идти о чуть ли не принципиально стратегическом будущем определенной политсилы, однако существенным будет лишь момент выступления политолога.

Скажем, упомянутый в прошлый раз Кость Бондаренко (пока считаем Бондаренко политологом, а не вторым лицом тигипковской партии) с заявлением о том, что ПР ждет в будущем развал. Казалось бы, речь о стратегии. Но никаких стратегических выкладок там нет. Даже не было указаний на темы, где именно проблемы ПР могут обостриться (да хотя бы та же тема отмены политреформы). Есть лишь общие пророчества о грядущем упадке, из чего следует, что Бондаренко тут нельзя было считать политологом, а следовало — вторым лицом «Сильной Украины». Поэтому его высказывание автоматически съезжает в разряд тактических, сделанных потому, что им это сейчас понадобилось (ну, по разным причинам). Откуда и сторонний интерес: а насколько для СУ это заявление оказалось эффективным? Реально интересно.
 
Второе. Тактически-стратегическая или наоборот — стратегически-тактическая. Здесь можно  упомянуть статью недельной давности Сергея Рахманина в «Зеркале недели». О том, как КС может (или не может) отменить политреформу 2004 года. А если сможет (хотя и не может), то что потом? Статегичность следует из того, что речь идет о Конституции. Но стратегия заканчивается на словах «Сейчас есть лишь один путь - заново вносить изменения. В соответствии с процедурой, предусмотренной Основным Законом. То есть при помощи депутатского корпуса».

Дальше рассматривается вариант, когда КС-таки отменяет. Но — что дальше? Не вообще «что дальше», а что дальше делает КС: «Если его решением закон №2222 будет отменен, вправе ли он подсказать дальнейший алгоритм действий?» Речь о том, что в Раде уже регистрировался законопроект о внесении изменений в закон о КС, обязывающий суд давать дополнительные разъяснения относительно порядка утраты силы нормативными актами. Смысл проекта состоял в том, чтобы приняв решение КС тут же указывал, «какие правовые нормы должны применяться со дня принятия решения о неконституционности правового акта или его части».

В данном случае КС принял бы решение об отмене политреформы и он же - без участия Рады - сообщил, как именно ситуация с Конституцией может быть возвращена в правовое поле. Но такая процедура отсутствует. А также непонятно как быть с законодательной базой, созданной на действующей конституционной основе. По сути, Рахманин искал в этой истории главную проблемную точку, которая возникнет, если КС примет решение об отмене закона №2222. Понятно, что знать эту точку — весьма удобно для оппозиции, которая сможет тут же выстроить свое поведение в случае соответствующего решения КС. 
То есть, это уже вполне тактическая оценка. Вопрос в том, кто был адресатом этой статьи и насколько это - вполне логичное рассуждение - может быть использовано политсилами на практике? Похоже, никак. «Зеркало недели» выходит на выходные, а уже в понедельник «Наша Украина» обратилась к судьям Конституционного Суда с требованием «не допустить антиконституционного переворота через отмену политической реформы, принятой в 2004 году». То есть, НУНС решил давить на совесть КС, а не готовить позиции на случай отмены политреформы. Вопрос в том, читают ли в НУ прессу и было ли это заявление косвенным ответом политологу? Все-таки сложно ощутить силу в заявлении, в котором чересчур много эпитетов и эмоционально окрашенных существительных: «Такое наглое пренебрежение законами и Конституцией Украины не должно остаться безнаказанным. Все заказчики и исполнители преступлений перед Конституцией должны ответить за совершенное». Тут, конечно, все та же проблема субъектности: ответить за совершенное - перед кем?
  
Третье. Стратегическая. Наиболее любопытно она выглядит в статье «О пользе наивности» Миколы Рябчука на сайте "Западной аналитической группы". Повод для статьи: "Дмитрий Потехин, один из видных украинских теоретиков и практиков ненасильственного сопротивления прислал недавно по e-mail несколько вопросов". Ну, у Потехина отмечается, что нелегитимно всё: правительство, парламент, судебная система, президент. Общий вопрос: а что дальше?

А дальше Рябчук пояснил причины ситуации. В частности, «Запад деликатно проигнорировал парламентский переворот и узурпацию власти "донецким кланом", чем поставили оппозицию в довольно трудное положение: трудно отрицать легитимность национального правительства, когда эта легитимность остается международно признанной или хотя бы не ставится откровенно под сомнение». Кроме того, «бездарное правление оранжевых лидеров дискредитировало не только их самих, как бывших чиновников и нынешних оппозиционеров, но и демократию в целом и связанные с ней ценности».  Иначе говоря, сама тема легитимности теперь выглядит как-то необязательно.
 
Мало того, «нет реальной альтернативы (поскольку оппозиция разбита и растеряна, а общество или разочаровано, или разочаровано и равнодушно, или все еще возлагает надежды на новоизбранного вождя)». Этот пункт можно изложить конкретней: если человек называет себя президентом, ведет себя как президент, его воспринимают как президента и у него даже есть документ, в котором написано, что он президент — то это, наверное, президент и есть. Что касается легитимности, то можно вспомнить, что Майдан и был состязанием легитимностей. Иначе говоря, опровергнуть чью-либо легитимность может только сила, которая имеет собственную легитимность, пусть даже неформатного характера. Если такого субъекта нет, то легитимность того же президента может выглядеть слабой, но и она вне конкуренции.
  
Здесь непонятна оценка рисков, которые следуют за таким заявлением. Очевидно, что из  уточнений Рябчука следует, что формальной и слабой легитимности власти ничего не угрожает. Мало того, именно слабая легитимность позволяет ей делать что угодно: например, у власти не видно никаких проблем с отменой той же политреформы через КС. Ну да, все институции считаются нелегитимными, но других-то нет, так что их любое, сто раз нелегитимное действие окажется по факту легитимным. Их слабую легитимность ухудшить не может ничего.
 
По всей видимости, риск не учтен, поскольку заключение статьи такое: «Для начала постараемся везде, где возможно, использовать их звания и должности исключительно в кавычках или с пометкой "так называемые". Потому что в действительности мы не имеем легитимного правительства, легитимного парламента, легитимного суда. Мы имеем просто людей, которые себя называют "министрами", "депутатами" и "судьями". Пусть называют. Мы не обязаны им подыгрывать в этой их игре».
 
Надо ли полагать, что имеется в виду что-то типа вышеприведенного заявления НУ о том, что «наглое пренебрежение законами и Конституцией Украины не должно остаться безнаказанным»? Или это только «для начала», а затем идея будет обеспечена конкретикой? Например, отказом оппозиционных партий от участия в выборах 31 октября или - если субъектом обращения являются не политические партии («не представляющие никакой альтернативы»)  - отказ от уплаты налогов или прохождения воинской службы?
 
Механика имплементации украинской политологии нам тут, в Москве интересна, короче. Трудно же представить, что такие заявление делаются без малейшей цели изменить ситуацию. Причем, если так, то они ее все равно изменят, только наоборот — усилив эту слабую, но фактическую легитимность власти и всех ее институций.