Так вот ты какой, дяденька писатель!

"Последние лет тридцать я пытаюсь либо быть писателем, либо изображать из себя писателя, - с переменным успехом. В этой своей функции (а я – писатель не ежедневно, и не ежечасно) я сталкивался с разными реакциями на то, что я - писатель", - рассказал вчера в ходе очередной публичной лекции проекта "Полит.ua" гостям киевского Дома ученых поэт, писатель, переводчик Александр Ирванец. Белая гостиная  была переполнена. А рассказывал Ирванец о загадочной, противоречивой личности – Дядюшке Писателе.

Профессия эта экзотическая, честно признался слушателям "Підскарбий Бу-Ба-Бу", - непривычная, и я лично, до последнего уклоняюсь от признания того, что я писатель. 

В сознании обывателя быть писателем и быть журналистом - это, в принципе, почти одно и тоже, люди не знают где учатся на писателя, и предполагают что и те, и другие - выпусники журфака. Потому даже сам Ирванец иногда говорит, что он не писатель, он журналист, и даже носит в кармане журналистскую корочку. «В разговоре с незнакомыми людьми я никогда не признаюсь, что я писатель», - добавил он.

Дело в том, считает Ирванец, что незнакомый человек может с большой долей вероятности оказаться средним обывателем и/или некомпетентным читателем. А этой категории свойственно восприятие личности через призму устойчивых стереотипов, или социальных мифов. Именно обзору и анализу последних  и была посвященная лекция. Академической лекцией это назвать трудно, но никто и не ожидал сухого изложения подготовленных тезисов от мастера ироничного стиха и «оптимистичной» прозы. Лекция была насыщена анекдотами и жизненными историями, щедро приправленная обаянием и харизмой лектора, - сеанс магии с последующим разоблачением.

Итак, миф первый: «на писателя» не надо учиться. База этого мифа – миф о Шевченко ,- простом сельском парне, который хоть и учился в Санкт-Петербурге, но ведь в Художественной академии, а не на писателя!

Миф второй: писатель не может быть «одним из нас», жителем соседнего дома, он живёт где-то, скорее всего за границей. Иллюстрация этого мифа – миф о Андруховиче и Жадане, которые став знаменитыми, имеют дома, квартиры "особнячок на Мертвом море", где, собственно, и живут.

Миф третий: писатель – обеспеченный, а, скорей всего, даже очень богатый человек. Его заработки – заоблачны, а состояние солидно. При этом пресловутый средний обыватель рассуждает так: я лично книг этого автора не читаю, но кто-то читает, и их много, отсюда – несметные богатства автора.
Миф четвёртый: хорошие писатели были когда-то, в прошлом, современные писатели – уже «не то».  При этом весьма популярны среди малочитающей публики характерные переносы: писатель может быть  «узбецким  Достоевский» или «современным  Есениным».

Миф пятый : писатель вне времени. Он либо мёртв, либо вечно молод.
Миф шестой: писатель должен быть высокоморальной личностью.
Миф седьмой: о «грантоедах». 

Также была затронута весёлая тема о пользе для писателя в наличии знаменитого однофамильца и тема о пользе публичности для писателя. Самому Ирванцу приходилось общаться в Литинституте с выходцем то ли из Омска, то ли из Томска (столь детальных познаний в российской географии Ирванец, по его словам, увы, не имеет), который рассказывал, что в местном союзе писателей состоял человек по имени Александр Пушкин. "Все время ему повторял, возьми псевдоним", - жаловался томский (или омский) коллега Ирванца.
Содискутантами выступили филолог Инна Булкина и журналист и писатель Юрий Макаров. Булкина обратила внимание на такую особенность писателей: зачастую людям более интересна лична жизнь поэта или писателя, нежели его творчество. Также она подчеркнула, что некоторые мифы, озвученые Александром, возникли не так уж давно, а им предшествовали кардинально противоположные, например: «поет должен быть голодным» или «поет априори не-моральное, или даже аморальное существо».

По словам Юрия Макарова, "мы находимся между нескольких мифологий, которые определённым образом противоречат друг другу". Первая традиция – украинская патриархальная, когда есть потребность в  некой  фигуре, которая в себе концентрировала некоторое количество ожиданий, и которая физически не может нести на себе этот груз. Вторая – российская  перекликается с первой: когда на художника, либо писателя навешивается груз общественной ответственности.  Третья традиция современная  - писателя знаю, лишь в случае, когда его наградили Нобелевкой либо экранизировали. Исключения есть, но их не так уж много.

Также среди слушателей оказались и писательница Евгения Кононенко, литературный обозреватель Ирина Славинская, журналист Олег Шинкаренко, критик Юрий Володарский и другие работники пера и клавиатуры, которые активно включились в дискуссию, высказывая свои позиции и засыпая Александра  вопросами.

К концу обсуждения зал был всё так же переполнен, расходилась аудитория с большой неохотой.