Захар Прилепин: "Мое отношение к Сталину очень болезненное"

 Мы публикуем первую часть интервью с известным российским писателем, участником российской программы на XIX Форуме издателей во Львове Захаром Прилепиным. Беседовали Юлия Каденко и Евгений Ершов (Полит.Ру).

Вторая часть интервью. Прилепин о деле Pussy Riot и том, почему он считает себя мракобесом
Юля Каденко: Вы не первый раз попадаете на книжную ярмарку, как вы думаете, зачем они нужны?
Захар Прилепин: Ну, это то место, где людям, которые находятся в хаотизированном пространстве – читателям - им кажется, что они могут привести его в порядок и в этом хаосе найти что-то главное. При этом они ошибаются - ярмарка   для этого не предназначена, но с другой стороны – это 100% возможность пообщаться с писателями вживую, для тех 0,2% общества, которые читают - для них это возможность увидеть писателя в натуральную величину.
А для писателей?

А для писателей - я не знаю как все остальные, а я деньги зарабатываю, у меня четверо детей, я получаю гонорары за приезд сюда. Но, кроме всего прочего, не поймите мои слова циническим образом, есть необходимость сверки своего восприятия ситуации в России и в ближнем зарубежье, она конечно необходима, поэтому приезжаешь. Я очень многое узнал  в этот приезд об Украине, и даже в процессе своего вчерашнего выступления, потому что по вопросам уже понятно какие точки самые болезненные. И ты про это никогда в жизни не узнаешь, про это не напишут в интернете, про это ничего не поймешь, кроме как от людей, которые какими-то больными  для себя вещами интересуются.
И чем больным интересовались?

Ну, я не знаю, вот оказалось, что болезненна ситуация грузино-осетинского абхазского конфликта.
По-моему, это не настолько болезненный вопрос в Украине, просто людям, которые пришли вас послушать, показалось, что вы можете на это интересно ответить.
Они думали, что я империалист, а я - раз - и их разочаровал, ответив, что Украину мы не завоюем.
Думаю, что они не разочаровались, как раз наоборот.
Евгений Ершов (Полит.ру): По моему, люди, которые вам вопросы задавали, они были не из Украины - Краснодар, Красноярск, Казань…

З.П.: Да нет, конечно, не только это болезненные темы, дело ж не в болезнях. Просто любой вопрос: Pussy Riot, Осетия, Чечня - им интересно сверить их ощущение со своим, а мне - с их. Вот как они это поймут, а как я это понимаю. Потом восприятие, которое стало для меня важным открытием. Либеральная украинская интеллигенция  отличается от либеральной русской интеллигенции. Потому, что украинская транслирует активно, а порой и неистово, свою любовь к Украине, а российская либеральная интеллигенция не столь активно этим занимается. Мне так показалось.
Ю.К.: Стесняется.
Стесняется, да. 
А украинская не стесняется. Вчера на выступлении вы сказали, что в России у людей нет доверия к Конституции. Я спросила – почему – а ответ получила короткий: «такое государство».  Какое государство?
Нет доверия к  Конституциям, судам, прокуратуре, МВД, и т.д., и т.п. в Росси. А почему к ним должно быть доверие, если они все построены с коррупционной системой в подкладке, ну, какое может быть доверие? Доверия не может быть априори, потому что люди знают, что государство враг, и с ним дела иметь нельзя. Я сам  как многодетный отец каждый раз, когда связываюсь с государством,  понимаю, что оно меня презирает, оно меня ненавидит, оно не хочет давать мне никаких денег, не хочет исполнять свои собственные законы, оно вообще ничего не хочет.
Ну, я вам скажу, что в России еще ничего, я как многодетная мать, живущая в Украине, могу сказать, что в Росси еще нормально в этом отношении.
Нет, я думаю, что в Украине отношение к институтам власти тоже сомнительное и не самое приязненное.
Ну, это скорей советская такая традиция…

Не надо валить все на Советский Союз! Уже 25 лет строим демократический строй, валить все на Советский Союз, в моем понимании это mauvais ton. Да, в 37-м году Сталин будет объяснять, что это наследие царского режима, поэтому сейчас буду всех расстреливать.
Ну, более или менее, так и объясняли.
Они были не правы, мы смеялись над этим сами, когда у нас с 1913 годом сравнивали все, а сейчас мы не смеемся, и все отсылаем все свои проблемы туда. А это все наши личные  проблемы, и того времени вовсе не касаются.
Наши проблемы это всегда наши проблемы. Это правда. Я специально тупая, и этот вопрос мы можем вырезать из интервью, но лично для моего понимания -  про что «Письмо Сталину»?
Вы не читали, что ли?
Как раз читала, но не поняла про что.

А-а-а. Это письмо про меня. Я лежу в своей деревне на кровати, и мне стало в какой-то момент не то, что скучно, и  думаю, дай что-нибудь я напишу. И, как правило, любой текст появляется из того, что вот что-то происходит, вот, допустим, ребенок пробежал мимо, яблоко упало, чего-то такое случилось и мне пришла в голову строчка: «Мы обязаны  тебе всем, будь ты проклят». И я думаю, сейчас я доведу ее до полного абсурдного абсолюта. Это моя личная история, и, безусловно, мое отношение к советской власти и Сталину, очень болезненное, очень сложное, очень трудное. Я нормальный человек, воспитанный русской коммунистической традицией. И в этом смысле я, безусловно, не разделяю ряд постулатов этого письма, оно написано от имени  либеральной интеллигенцией. Вы знаете, Алексей Константинович Толстой со товарищи - Козьма Прутков, вы знаете написал письмо, «О введении единомыслия в России». Отчасти схожая история, но лишь отчасти. В какой-то момент мне хотелось надерзить людям, которые вступают в постоянное физиологическое противоречие с самим фактом моего существования, существования моих родителей, моих предков, моей страны - надерзить. Мы много встречались за одним столом, много выпивали, много общались, и это  был такой момент самопреодоления, потому что у меня все в жизни получилось, вот все, что возможно, у меня получилось. С Нобелевской премией  только не получилось, но с остальными все уже вышло, я получил все, какие возможно, я дом построил, родил  детей, издал 10 книг,  все у меня хорошо. Я думаю - сейчас я сделаю, чтоб мне было плохо. Самый болезненный момент - я возьму и подниму его, И вы сделаете все,чтоб меня не было - но я снова себя навяжу. Понимаете?

Сознательный такой мазохизм, да?
Да, сознательный мазохизм, нет, ни какого пиара не было. Вы знаете, в том же ряду пиаровских   ходов - когда люди пишут, доходя уже до полного абсурда, что  Прилепин  устроился работать в ОМОН, потому что он знал, что будет писателем и будет пиариться по этому поводу. Детей нарожал из пиара, такая пиар технология: жена, Басаев, Дудаев, Радуев – все мои пиарщики. Я всем рекомендую таким же образом попиариться, вперед,  в ОМОН устраивайтесь, 6 лет работайте, командировки, детей рожайте, и пиара тоже будет много. Легко все этим объяснять, пиар – это когда, бывший министр культуры говорит, что я больше не русский писатель, и он мне отказывает в этом праве.
Который?
Швыдкой. Михаил Швыдкой. Он говорит, что я больше не русский писатель. Ну, идите и попиартесь, идите и почувствуйте это на своей шкуре, когда я в течении дня получаю 500 откликов, в каждом пятом из которых меня называют мразью и подлецом. Вперед, такой пиар я вам организую на раз! Знаете, один поэт российский написал, что  он тоже не разделяет этих взглядов как и я, но он говорит, что большинство русских литераторов хотели бы сделать бы то же самое, но они,  прошу прощения, – ссут, он так написал. Вот и все, это перезагрузка.

Е.Е.: То есть, мы можем обозначить Захара Прилепина как писателя с яйцами?
Ну, если я буду сам про себя говорить, что я писатель с яйцами, это смешно, с клубнями, да.
Ю.К.: У вас вчера было интервью с Мыколой Княжицким для телеканала ТВi, какое у вас впечатление?
Мы чуждые друг другу люди по всем показателям. Просто по всем. Но я ему пожелал удачи, потом у что для меня свобода прессы – это очень важная вещь, потому что я сам журналист, публицист и человек, имеющий отношение к запрещенным политическим организациям, и для меня это святая вещь. Я понимаю, как в трудный момент, как бы там ни было, эти люди окажутся твоими помощниками, они тебя могут тебя презирать, ненавидеть, желать  тебе смерти, но это те люди, которые оповестят  о твоей проблеме, и в этом смысле я желаю ему удачи. Я думаю, что это  неправильно, что это кабельное телевидение замечательное, которое смотрят миллионы людей, будут запрещать. А так у нас нет  ни одной точки соприкосновения, не нашлось и я думаю, что не найдется никогда.

А ощущение от журналистского подхода - есть разница? Украинская и российская журналистика заметно отличаются? Просто Княжицкий здесь важный журналист.
У него просто задача другая. Российские журналисты боле или менее  в курсе, что происходит,  и они задают вопросы, на которые они сами знают ответы, и вопросы такие -  компактные по ответам. А  Мыкола задает вопросы огромные, он сразу хочет объять все. Например, «скажите, что происходит в политике в России?» На эту тему я могу 6 часов говорить, а он хотел за 15 минут эфира, хотел сразу объять необъятное. Я понимаю, что это не признак непрофессионализма, потому что ему надо, чтобы я тоже был интересен зрителям, которые тоже не знают, кто я такой, ни хрена, на Западе уж точно... Хотя вчерашний полный зал меня удивил.