Что такое настоящая справедливость

В разделе "Короткая проза" мы публикуем рассказ Альфреда Коха.

Текст был размещен автором на стене в Фейсбуке и публикуется с его разрешения.

Обсуждение в комментариях под рассказом (в котором принял участие Александр Архангельский) представляется редакции интересным и важным, поэтому мы сочли возможным представить его вместе с текстом.
 
Однажды я был в Африке на сафари. Это было в ЮАР, в Крюгер-парке. В апреле, когда в южном полушарии осень, дождливым утром мы вышли из своих бунгало, погрузились в джип и поехали смотреть зверей.
 
Проводник предупредил нас, что недалеко лежит семейство львов и нужно быть настороже. Проехав полчаса и встретив большое стадо буйволов, которое валялось в огромной луже, мы оказались на берегу небольшой речки. Здесь мы остановились и решили перекусить. Мы разложили на капоте свои бутерброды, кока-колу и минералку. Проводник взял в руки карабин и внимательно вглядывался в близлежащие кусты. Он был напряжён, и это будоражило меня. Я был очень доволен, и адреналин бежал по моим венам.
 
Вдруг на дороге, по которой мы приехали к ручью, появилось несколько жирафов. Они медленно, покачиваясь, шли к нам, и мы невольно отошли в сторону, уступая им дорогу. Жирафы один за другим вошли в речку и начали её переходить. Первый жираф уже начал поднимался на другой берег, когда последний на середине речки вдруг неожиданно провалился одной ногой в расщелину между камней, которая была не видна в мутной воде. Он нервно, мощно и резко дёрнулся и издал вопль. Вопль отчаяния и боли. Наверное все животные знают этот звук. И мы – тоже. Птицы взлетели с деревьев, какие-то антилопы из близлежащих кустов выскочили на открытое место и начали нервно водить большими ушами, львы вдалеке густо рыкнули.
 
Потом он сел в воду и …. заплакал. Он был так близко от меня, что я видел, как большие слезинки катятся из его карих глаз. Он периодически закрывал свои длиннные ресницы, и тогда слезы лились из-под них уже струей… Его друзья стояли на другом берегу и ждали. Помочь ему они уже ничем не могли: он сломал ногу о подводную каменную расщелину.
 
Наш проводник суетливо подбежал к нам и скомандовал резким голосом: 
 
-- Все, все. Все в машину!
 
Мы спросили: 
 
-- Может, мы ему поможем? 
 
Он замотал головой:
 
-- Нет. Во-первых, это запрещено. Здесь все должно быть так, как будто людей – нет. Проблемы животных – это их проблемы. Мы на них не охотимся, но и не вмешиваемся в их жизнь. Это принцип нашего национального парка. Только если бескормица, засуха или эпидемии. Тогда мы помогаем. Но по минимуму, лишь бы не утратить популяцию вообще.
Мы сокрушено замотали головами и полезли в машину. Машину звери воспринимают как отдельное большое животное и на нее не нападают. Я был поражён этим (вполне, кстати, логичным) принципом организации национального парка. Это мне напомнило принципы путешествия во времени в рассказах Рея Бредбэри: вмешательство в прошлое – недопустимо. Но проводник, после паузы, весело продолжил:
 
-- Но, господа! Вы и не можете ему помочь!
 
-- Почему?
 
-- Потому, что он вас к себе не подпустит. Для того, чтобы ему помочь, нужно вызывать целую бригаду со специальным ружьём, стреляющим дротиками со снотворным транквилизатором. Потом его надо из речки вынуть. Сделать операцию, наложить шину. Ещё не факт, что он эту шину не сорвёт и т.д. Его шансы не больше процента.
 
-- Ну так вызывай бригаду! Чего ты ждёшь?
 
-- Нет.
 
-- Почему?
 
-- Сейчас сюда придут львы. Они уже вышли. Сразу после его крика. Они безошибочно узнают этот звук. Им ходу – максимум десять минут. Так что они уже на подходе.
 
-- Но у нас же есть ружье! Мы можем выстрелами их отогнать!
 
-- Ну уж нет.
 
-- Ну, отчего же? Мы же должны использовать даже шанс в один процент!
 
-- Львы давно не ели. Им пора поесть. У них уже полторы недели не было удачной охоты. Если они его не съедят, то уйдут в другой парк или вообще – сдохнут от голода. Они сейчас на грани, и только две львицы ещё могут охотиться. Остальные уже сильно ослабли. А тут такой подарок. Причём, это не мы им его сделали. Его сделала сама жизнь. Это будет нечестно по отношению к львам помочь сейчас жирафу.
 
Потрясённые, мы замолчали. Я был шоке от осознания того, что наконец я понял, что такое настоящая справедливость. Справедливость – это не помогать никому. Оказывается, если ты помогаешь не всем, а кому-то одному, это значит, что ты отбираешь у другого… Как просто! И как страшно.
 
Подавленные мы сели в джип. Через пару минут подошли львы. Они деловито залезли в речку. Подошли к жирафу. Одна львица прыгнула ему на шею и завалила его в воду. Он почти не сопротивлялся. Остальные вцепились ему в живот и скоро вся речка покрылась его внутренностями. Кровь хлестала из него и красным пятном плыла вниз по течению.
 
Львы ели жирафа три дня. Он уже начал вонять и огромная куча мух висела над речкой. Потом пришли гиены. Потом его долго доедали грифы. Потом из речки остались торчать только длинные дуги его рёбер.
 
----------------------------------
Комментарии
(Авторская орфография и пунктуация в комментариях сохранены не полностью).
 
Александр Архангельский: ЗдОрово! Кроме адреналина, бегущего по венам, и грационзного движения. Но это во мне говорит злой редактор. А так - отличный рассказ.
 
 
Альфред Кох: Саш! Дай свой вариант. Что вместо адреналина? "Кровь стучала в висках"? А вместо грациозного движения? Плавное? Покачиваясь? Так ты и это забракуешь... Знаю я вас, редакторов. Пишите сами, раз такие умные! )))
 
Александр Архангельский: Так ведь в том и разница между умными и талантливыми - одни знают и не могут, другие могут, но не знают.
 
Александр Архангельский: Впрочем, "покачивась" - точно лучше. "Кровь в висках" то же самое, что "адреналин". Надо подумать
 
Альфред Кох: А чем тебе "грациозное" не угодило? Пошлость? Банальность? Не больше, чем "покачиваясь"... Впрочем, тебе виднее. Ты писатель, а я - так, балуюсь...
 
Александр Архангельский: Ой какие мы… "Грациозное" затерто до дыр. "Покачиваясь" - чуть меньше. Надо все же подумать, рассказ того стоит.
 
Александр Архангельский: Когда-то Таня Толстая сказала, что ты именно писатель, и была права, а все остальное - способ проживания жизни.
 
Альфред Кох: Больше всего затерто до дыр слово "любовь". Это же не повод от него отказаться. Типо: "ах, я влюбился!" "Какая пошлость. Немедленно прекрати!"
 
Альфред Кох: Или: "возлюби ближнего!" "Фи, старо. Придумай что-нибудь поновее, а то уже слушать противно".
 
Альфред Кох: Впрочем, если ты предложишь свой вариант, я без промедления вставлю. Вот сейчас поменяю "грациозно" на "покачиваясь". А ты думай про адреналин.
 
Александр Архангельский: Слова не стареют, а сравнения - увы. "Он влюбился в нее как мальчишка" - никуда не годится. "Он влюбился в нее" - да, вечно
 
Альфред Кох: А мне "как мальчишка" больше нравится: видно, как он глупеет, и как в этот момент он мил и нежен. Как краснеет и боится отказа...
 
Альфред Кох: Впрочем, исправил на "покачиваясь". Ты доволен?
 
Александр Архангельский: Про адреналин думаю всегда 
 
Александр Архангельский: Ну тогда надо этот образ обыграть.
 
Александр Архангельский: Доволен!
 
Александр Архангельский: Слушай, а зачем вообще эта фраза про доволен и адреналин? "…и это будоражило меня. Вдруг по дороге…"
 
Альфред Кох: Только щас дошло: как ты меня грациозно дураком назвал. Талантливый, но не умный. Неплохо. Тонко. Затаил обиду. Буду мстить. Берегись.
 
Александр Архангельский: Ну, а ты меня - умным, но не талантливым. Сам берегись.
 
Альфред Кох: Я - нет. Это твоя формула. Ты умный и талантливый. Кстати, вот что вертелось в голове, когда писал: "...да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных...."
 
Александр Архангельский: Но рассказ от косметической правки - прибавил, разве не так?
 
Альфред Кох: Заблистал, ептыть...
 
Александр Архангельский: Вот и славно.
 
Александр Архангельский: Тряпочкой протерли
 
Альфред Кох: Редактор вальяжно откинулся в кресле: "Мои медведи меня уважают..." Автор (получив гонорар) тихо держал кукиш в кармане. Выйдя из кабинета он покрутил пальцем у виска, ждущие в коридоре коллеги понимающее захихикали. "Следующий" - раздался из кабинета довольный голос редактора.
 
Альфред Кох: Этот рассказ про дилемму Бога: кому помогать? Поступают просьбы и от львов, и от жирафов. И все будут проклинать, если не поможешь. А если поможешь - хвалить и говорить: спасибо Тебе, всесильный Боже! Верую в Тебя!
 
Альфред Кох: Глупо расчитывать на Божью помощь, когда все - его творение, и всех жалко одинаково. Ведь любая просьба помочь тебе - это просьба отобрать у другого. Надо просить только о прощении и милости.
 
Альфред Кох: А можно и в терминах "Трудно быть Богом" порассуждать о львах и жирафах...